Ответ Святейшего Патриарха Московского и всея Руси КИРИЛЛА: Если кто-то говорит, что «за грехи», то такого батюшку надо самого сразу запрещать в священнослужении. Как так можно? Не знаю, с каким сердцем и с какой головой может быть священник, чтобы так сказать несчастной матери или отцу!
В отличие от любой другой светской профессии личное состояние души священника является решающим. Если душа черствая, то и ответы будут абсолютно нежизненными, черствыми, неубедительными. А если священник через самого себя пропускает проблемы, с которыми к нему обращаются, то у него вырабатывается способность формулировать правильные ответы на задаваемые вопросы. Потому что без такого внутреннего сопереживания наши слова никогда не будут убедительными.
То, что я говорю, имеет отношение ко всей духовнической практике, а также к произнесению проповедей. Если же проповедник не переживает сам то, что проповедует, то люди это сразу чувствуют и понимают, что в данном случае его слова — как медь звенящая и кимвал бряцающий (1 Кор. 13:1), и достичь души не могут. Если человек живёт этими мыслями, если он через себя их пропускает, через свой молитвенный опыт, то он всегда найдёт правильные слова. Только так.
Это ещё раз свидетельствует о том, насколько сложна, грубо выражаясь, «профессия» быть священником. Насколько всё это завязано с внутренним миром человека. Для того, чтобы быть артистом можно быть и хорошим человеком и плохим, самое главное в другом — уметь изобразить. В этом талант артиста — он изображает, он перевоплощается настолько, что никто не может разобраться, а что у него в душе то по-настоящему.
Священник не может перевоплотиться, это будет видно немедленно. Поэтому, к счастью, среди священников нет хороших актёров, даже и плохих нет. И не надо, чтобы они были. Священник должен говорить то, что есть в его сознании, что является плодом его размышлений, внутренних переживаний, подкрепляя свои слова крепкой верой и любовью к людям.
Другого рецепта и быть не может.
Портал Пастырь