Очень личный разговор получился в очередной программе Владимира Легойды «Парсуна» на «Спасе» с главой ОВЦС митрополитом Иларионом (Алфеевым). Если в программе «Церковь и мир» владыка Иларион «по долгу службы» регулярно комментирует злобу дня — туалеты при храмах, айфоны и шоппинг, то перед ведущим «Парсуны» стояла совсем другая задача – сделать «человеческое интервью», раскрыть «Таинство веры» в самом авторе этой книги. Ниже некоторые отрывки.
— Митрополиту тяжело просить прощения?
— Я думаю, что митрополиту так же тяжело просить прощения, как каждому человеку. И просить прощения вообще тяжело. Особенно тогда, когда ты не чувствуешь себя виноватым. А ведь мы призываемся просить прощения не только тогда, когда наша вина для нас очевидна, а и тогда, когда она для нас не очевидна, но она очевидна для другого человека. Когда апостол Петр спрашивает Спасителя: «Сколько раз прощать, до семи ли раз?», и Господь ему говорит: «Не до семи, но до седмижды семидесяти», — то ведь здесь вообще не ставится вопрос о том, прощать ли, когда человек просит прощения. А просто говорится о том, сколько раз прощать. То есть, прощать мы должны в том числе и тогда, когда у нас прощения не просят…
— Меня тоже часто спрашивают о проблемах Церкви, и я нередко отвечаю так, что, вообще, главной проблемой Церкви является то, что она создана из людей. Если бы Бог хотел создать какую-то беспроблемную организацию, то, наверное, он туда бы ангелов пригласил, создал бы Церковь из ангелов. Хотя мы знаем, что и у ангелов на каком-то этапе были проблемы, и часть их отпала. То есть, наверное, полностью беспроблемным является только Сам Бог. А все те, кого Бог создал, — после грехопадения все наше бытие связано с проблемами. Этих проблем может быть больше или меньше, но проблемы у Церкви точно такие же, как у окружающего мира, как у общества, в котором Церковь находится. Потому что Церковь состоит из тех же самых людей, из которых состоит окружающее общество…
— Вопрос о спасении находящихся вне Церкви – это вопрос, на который в православном богословии до сих пор не дан окончательный ответ. Есть богословы, которые говорят о том, что спасение вне Церкви невозможно, и это тот взгляд, который основывается на учении Самого Христа и учении святых отцов; есть другие богословы, которые говорят, что мы не вправе восхищать суд Божий. И мы не можем за Бога решать, кого Ему спасать, а кого не спасать. И я думаю, что эти богословы тоже в чем-то правы… И многие евангельские истории как бы ниспровергают представление о том, что Бог может спасать только тех, которые находятся в определенных, четко очерченных здесь, на Земле рамках. Поэтому я думаю, что мы не должны суд Божий восхищать. В то же время, будучи христианином, я глубоко убежден в том, что «Христос есть Путь, Истина и Жизнь», и в этом смысле истина действительно одна. И это не какая-то абстрактная истина, а это Сам Христос, это воплотившийся Бог…
— Конечно, моя самая главная любовь в Церкви – это то, что я обозначил как любовь к алтарю. Потому что источник вдохновения и источник сил – это Божий престол, перед которым я предстою. Я черпаю оттуда силы, и как бы зарядившись за богослужением этой энергией и этими силами, я потом эти силы трачу на все остальное, чем я занимаюсь. Это моя основная и главная любовь, и, собственно, я из-за этого пришел в Церковь в свое время… А все остальное стало вокруг этого выстраиваться.